pechkin | (no subject)

Раннее утро субботы. Часов 11 утра. Кофейная машинка жужжит и задает членам семьи направление на кухню. Тем, кто не чувствует запахов, во всяком случае. Остальные уже там.

На кухню выползает Мира и задает вопрос, как нас называли друзья в молодости. Ну, тебя, папа, я знаю, как. А маму как-нибудь звали, когда ты с ней познакомился?

- Ну, да, - отвечает мама. - Меня звали Вера Пол. Пол МакКартни.

- Красиво, - говорит Мира. Молчит несколько минут, шевеля еле заметно губами. Потом спрашивает: - А почему тебя так странно звали? Может, я чего-то не поняла? Как на иврите эта обезьянка называется?

Стоящий у холодильника Розовый Слон бледнеет и начинает оползать.

Дело, конечно, в том, что простуженная мама не выговаривает некоторые буквы и цифры. А также звуки и числа. А также в том, что мир животных нашему подростку по-прежнему ближе и роднее, чем мир популярной культуры. Каждый раз, идя от репетитора через ночной парк, она фотографирует лягушек у себя на ладони. А когда я приближаюсь к пруду метров на десять, эти твари замолкают и прячутся. Я сказал, что они чувствуют в Мире свою царевну, берегись, поцелуют, придется всю весну просидеть в пруду, а потом в спячку на все лето. Возьми нас к себе тогда, на все лето..

С Нетой начали читать "Лабиринт Чисел" Левшина и Александровой. Читаю эту книгу всем детям. Меня знания из нее выручали аж до колледжа. С Нетой - не идет. Всякий раз берусь объяснять ей позиционную нумерацию, бесконечность или логику, и разговор почти немедленно уходит в свойства языка, у каких чисел названия старше всех, почему "два сапога" но "пять сапог" и тому подобное. Математику этому ребенку можно преподавать только так, как Джерри Дарреллу преподавали историю - тому рассказывали, как звали слонов Ганнибала, а этой - почему "три человека", но "семеро людей".

Решили, что еще пару главок попробуем и перейдем на "Слово о словах" Успенского. Хватит мучать дитю.