pechkin | (no subject)

Восхитительная каша возникает в голове у наших детей, растущих в обществе, где политинформации проводятся не должным образом. Старшая - ну, точнее, ее подружка с досознательного возраста, а значит, почти она сама - объясняла бабушке, почему надо праздновать 23 февраля: потому что в этот день Красная Армия вывела евреев из Египта. Младшая сегодня рассказывала, что был такой злой человек, он хотел убить премьер-министра, но у него не получилось. "Потому что надо сначала думать, а потом делать, так нам воспитательница сказала." Мы с мамой широко раскрываем свои мудрые, с искоркой, глаза. "А я вспомнила, что она нам и в прошлом году рассказывала. Были два брата", - тут ребенок разгоняется и отбрасывает первую ступень русского языка - существительные пошли ивритские, а флексии и глаголы русские, - "и один захотел убить другого. И Рита нам сказала, что надо сначала моах, а потом коах."

И вот она уже видит седьмой сон, а я все думаю, какой величины литературный талант нужен, чтобы связать убийство Рабина с Каином и Авелем, а идею под это подвести "семь раз отмерь, один раз отрежь". Для шести лет, пожалуй, достойная задача.

А еще - что утром я заметил по дороге на работу, что самые разные люди, интервьюируясь на радио по такому поводу, в этом году вместо "РАбин" говорят "РабИн". То, что смещение долгой гласной из конца слова в начало - это диалект "цфОним" и четкий маркер прогрессистских и лево-либеральных взглядов - наверно, уже доказанный наукой факт. Но каким образом внедрение нормы "ИцхАк РабИн" связано с победой на прошлых выборах партии "Будущее есть" - вот тоже задачка, достойная лучших, чем мой, умов.

Поскольку в нашей деревне три школы стоят стена к стене, то церемонии в них проводились в разное время. Хотя, по-моему, все эти школы придерживаются примерно одних и тех же взглядов, чего было не объединить-то церемонии. Воллейбольная площадка самой старой и большой школы вместила бы всех.

Flat | Top-Level Comments Only

Какой-то процент ученых всегда начнет задумываться. Это лежит в основе научного метода, который сейчас принят. В Средние века было проще. Сказал Аристотель, что у мухи четыре ноги - и все шестиногие мухи признаны отклонениями от нормы, которые ничего не доказывают. А потом Галилеи всякие да Бэконы поставили во главу угла эксперимент и доказательство логикой, вот тут-то все и пошатнулось. "Все подвергай сомнению", да "в этой гипотезе не возникло нужды" - никакой тут доктринальной власти не устоять. Если в физике все опирается на доказательства, то ему и в истории рано или поздно доказательства потребуются, и в философии, и в экономике. Так он и в Бога верить перестанет. Или наоборот, начнет - леший его знает, куда его эта наука выведет. А если Бога нет - какой же я тогда капитан?

Один выход, что для доктринаторов, что для корпораций - растить специалистов узких, как глист. И, желательно, таких, которые будут быстро и дешево отвечать на вопрос "как", а вопрос "почему" им в голову приходить не будет.

Но есть и хорошая новость: пробовали уже так, и плохо получилось. В те самые Средние века. Не только запрещено было думать, "почему" - еще и ответ существовал, универсальный, подо все подходящий, благоприятный в плане материальном и спасительный в духовном. А все равно то один, то другой, то там, то сям - задумывались. И додумались - до революций.

Это я читаю Вернадского сейчас. Медленно и не очень внимательно, но кое-что начинаю думать.

А я сейчас про Средние века совсем другое читаю - Даймонда...Не столько думаю, сколько глаза вытаращиваю...
Слушай, тут я сегодня узнала такое имя - Лоуренс Олифант! Зашибись, какая личность!
А ты слыхал про него?
А папа слушает Блаватскую. Ругается, но слушает.Шитик дал.
Красиво живём, однако!

Этот мне не понравился. Популист и, как бы так помягче - тенденциозен.

Этот - это Даймонт или Олифант?

Даймонт.