pechkin | Навстречу юбилею

Друг отца дядя Боря Гутман, которого я знаю и люблю с раннего детства, рассказал:

Ехал он куда-то в поезде. А в то время приехал в СССР Фидель Кастро. И он выступал, и по центральному радио -- какое еще могло звучать в поезде? -- передавали его речь. Четырехчасовую. Видимо, в переводе. И сидевшие в купе слушали-слушали, а потом старый дедушка-рабочий с нижней полки вдруг сказал: "Это называется речь? Это называется выступать? Вот я помню, в Гражданскую служил в <забыл, каком, позвонить и уточнить> полку, так полк наш взбунтовался, не хотел на войну ехать. И к нам приехал Троцкий. Мы стоим. Он выходит на трибуну. Снимает пенсне. Дергает себя за такую противную еврейскую бородку. И как начал говорить! И через час весь полк с песней строем пошел грузиться в вагоны! Никто так не умел, только Троцкий."