(no subject)

Ко дню Независимости по каналу "Доку" всю неделю будут идти документальные фильмы про нашу страну, и среди них есть просто совершенно очумительные. Я постараюсь их писать - если научусь программировать эту хрень. Прямо сейчас идет фильм про старые тель-авивсие лавочки - парикмахер грузин Борис - работает красиво, как музыкант, скорняк, два шляпника, друзья с детства, вместе приехали, иврит плохой, между собой на идише, часовщик, пуговичная лавка, аптека арабская с 1924 г., основана дедом, работают отец и сын уже в годах, совсем немолодая тетенька, продающая винтажные финтифлюшки. Буквы на вывесках - такой севентиз, что дух захватывает. Из времени, когда точно знали, что все теперь будет хорошо, и жили соответственно.

А перед тем был фильм "הלוך-חזור", "Туда и обратно" - про разных-разных детей, как они добираются до школы и обратно домой. Детей десяток, и там и какая-то молодая актриса в Т"А, и толстый мальчик, которого куда0то везут на развозке местсовета Хоф-аКармель, и досик из Иерусалима, и два бедуина бредут под дождем по раскисшему полю; и все такие серьезные дети, такие настоящие... обалденное кино, про работу оператора и сказать ничего не могу, и вообще...

В общем, я все это буду писать - русские субтитры есть - и вам показывать.

Старое кафе. Официантка: "Здесь сидят немки и полячки. По тридцать лет сидят, и между ними война. Пятницы не проходит, чтобы кто-нибудь не кричал "немки заняли мое место!""

Один из шляпников: "Рано или поздно надо будет умереть, вечно не живут. Я каждый день молюсь, чтобы меня вынесли отсюда, из магазина. Отсюда чтобы меня вынесли, не из дома, не дай бог, престарелых или больницы. Везде хуже, чем здесь. Ведь это мой дворец. Это дворец мой."

Господи, как здорово, что я попал в эту страну.

(no subject)

Эрик, Габик и Мика едут с бассейна на заднем сиденье.

- Эх, - говорит Эрик. - Как бы я хотел не ходить в садик!
- А как бы я хотел не ходить в школу! - вторит Габик.
- Чтобы каникулы были всегда, - предлагает Эрик.
- Это, конечно, хорошо, - согласен Габик. - Но тогда мы же станем глупые.
- Это почему? - спрашивает Эрик, удивленный.
- Но мы же не будем ничего узнавать.
- Но мы будем вспоминать! - говорит Эрик.
- Но мы будем вспоминать все время одно и то же, а нового узнавать не будем.

По радио играют тихие грустные песни дня Поминовения Катастрофы и Героизма, и дети затихают, слушают и думают каждый о своем.