Не только грибы сопутствуют мне в самых странных местах, но, выясняется, и полые холмы. То есть, я не только фаллический символ, но, похоже, и еще что-то.
Вчера повел ребенка из садика на гимнастику не по главной улице и не по мелкой улице, а с другой стороны нашей замечательной гиловской стены, с внешней. То есть, очутились мы как бы за городом совсем. Там очень тихо, только "арабы поют", мальчишка мой говорит, ветер дует по терновникам, перепичугиваются какие-то мелкие воробейки, растут очень лекарственные травы непонятного назначения - как бы, глядишь на нее и видишь, что лекарственная, а какая - не узнаешь. И на той, на арабской стороне ущелья уже возле самого входа в первый туннель горит что-то белым дымом, трава, что ли, загорелась.
Мы нашли два очень странных объекта. Это такие каменные кучи высотой метра три и в обхвате метров десять-пятнадцать. Внутри у каждой купол, сложенный из камней сводом. В каждой есть что-то вроде дымохода - лаз, выходящий на крышу очень узким - Эрик не решился туда полезть - окошком, изогнутый. Кажется, в каждом есть маленькое окошко на южную сторону. В западном есть вход, в восточный мы влезли через крышу. Сложено из крупных камней, сверху засыпано камнями помельче и землей. Какого века сооружение, ума не приложу. Во всяком случае, точно, что в конце двадцатого там люди были - лежит какая-то китайская поломанная игрушка и пластиковые бутылки.
Если бы это было с войны 67-го, о чем я, естественно, после мемуаров Маннергейма подумал в первую очередь, то непонятно: израильтяне строили бы из бетона, это значительно быстрее, а арабы не ставили бы на южной стороне горы, откуда стрелять можно только по Бейт-Лехему. Даже дорога оттуда не очень простреливается. Для пастушьего балагана слишком массивная структура, да и входы уж больно узкие, быстро не выскочишь, да и залезешь не вдруг. Одно остается думать - сиды. Ха-сиды (с).
Фотоаппарата я, дурень, с собой не имел, снял на телефон, получилась хараграфия, но лучше, чем ничего.
Решили, что мы туда придем как-нибудь под вечер костер жечь и сказки рассказывать.
Выходя оттуда, на тропинке под улицей Анафа нас обогнали араб с двумя детьми и собакой. Эрик как раз расхныкался по поводу колючек, и чтобы я его через них нес, и передний арабский деть лет десяти что-то произнес такое, неодобрительное. Араб отец нес рулон проволочного забора. Он сказал мне "мархаба" и "киф халлак". Младший деть ничего не сказал, и собака тоже.
Уже вылезая на улицу Анафа, в голень мне вошел шип какого-то ацкого растения с желтыми яркими цветами, и то ли остался в ноге, то ли задел мышцу, но нога вечером сильно разболелась, да и сейчас дает себя знать. Но это правая нога, и я не волнуюсь, у меня все серьезные повреждения бывают только на левой стороне.