(no subject)

Что рассказал коллега за обедом.

Ну, что пляж Венис-бич есть в Лос-Анжелесе, я знал, да и все, наверно, знают. А что есть на этом пляже синагога и шул, этого я не знал. Называется синагога "Аль hаЯм", "На море". Наверно, конечно, это цитата откуда-нибудь. Из Псалмов, наверно, конечно.

Ну, и так случилось, что этот самый коллега проводил там субботу в окрестностях. И в синагогу эту самую пошел. "Ну, вот я иду - нормальный такой. Кипа белая, пиджак, рубашечка, галстучек - суббота ведь, праздник. Брюки глаженые. Штиблеты. Иду себе в синагогу. Настроение такое хорошее. А мне навстречу с пляжа поднимается чувак, весь в пирсингах, сплошь татуированный, уши вот досюда, и на голове у него игуана. С красным зобом. Так они живут, наверно, вместе. Братья по разуму. Увидел меня - и натурально остолбенел. Так и стоял столбом, пока я шел, и долго еще взглядом провожал. Удивился, должно быть, очень."

А на этом самом Венис-бич, как все знают, познакомился Джим Моррисон с Реем Манзареком. Про Манзарека надо бы отдельный пост написать, но вот так, к случаю, не хочется. Сироткин прав, самые дорогие уходят. Очень я уважаю этого музыканта. По мне - один из самых интересных. И - вся его жизнь пример того, что дух - он веет, где хочет, когда хочет и сколько хочет; и если дух веять перестал, то это отдельная наука начинается - как достойно жить дальше.

Интересно ведь, каково это - много лет регулярно играть с привидением на сцене. Весь мир объездить в таком составе - с привидением. Что в голове у 70-летнего музыканта, играющего хит своей молодости под вокалиста, максимально напоминающего старого друга, который умер сорок лет назад. И почему он из своей любимой музыки - а очевидно, что именно эта у него самая любимая - за сорок лет не сделал чего-то нового, соответствующего себе нынешнему. Или ему, как и многим, так не хватало вот того, что было тогда, при Джиме, духа того. Или все, что было после Джима, и по его ощущениям тоже - не то. Хорошо, технично, красиво - но не то.

Внезапно: а для него это, должно быть, вообще выглядит совершенно не так. Хей, чувак, да ведь он считает всю эту музыку попросту своей! Моррисон сочинил слова - между нами, не такие уж заковыристые слова, таких поэтов на Венис-бич, может быть, квадратными метрами считают - и интересно исполнял это все, делал классные шоу, отрывался сам и давал проткнуться окружающим. А музыка, собственно говоря, это музыка Манзарека и Кригера. Вот они ее и играли, как им нравилось, и с кем им нравилось. Вот, в том, что я слушаю сейчас, пятиминутная вариация на Light My Fire, близко к тексту, но крепко переработано в сторону Сантаны. И никакого даже воспоминания о Моррисоне не навевает. Он во время этих проигрышей, наверно, за кулису уходил чай пить. Очень может быть, что Манзарек эту музыку считает просто своей собственной, целиком и полностью.