![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Я Уотерса видел!
Jun. 24th, 2006 12:37 amПрежде всего: вдруг в голову пришло, что есть же у меня такое замечательное право -- величественно оставить без ответа.
Тем более, что заметил -- разговоры в толпе и вот посты эти с комментами -- что многие, заговаривающие на эту тему испытывают какой-то самим им непонятный до конца эмоциональный подъем, какие-то эмоции прут, которых сам по себе предмет дискуссии вроде бы не должен и порождать. похоже, что какие-то комплексы внутри их вырабатывают -- эти наши темные электростанции.
Сейшен был. Он был хорош -- для меня. Несмотря на известное всем количество собравшихся -- 55 тысяч, если диктор нам не врал, такой средний израильский город, со своими автобусами и таханой-мерказит, школами, участком полиции, матнасом -- всем, что полагается -- было отчего-то ощущение камерности, уюта. Израильтяне вокруг оставались самими собой, такими же, в сущности, неплохими ребятами, хотя и сильно попорченными халявной педагогикой и из рук вон скверной политикой; и, как обычно, я не сливался с ними, а позволял себе иногда с ними течь, делать часть себя их частью; но с ними было хорошо. Уютно и камерно. И это пыльное поле с противными мелкими камешками; и неважнецкий звук (правда, может быть, дело в расстоянии до сцены, оно было какое-то совершенно чудовищное, как выяснилось потом); и организация, от которой волосы дыбом вставали порой, но, как всегда, все обошлось, Израиль и правда богоспасаем, я эту птичку лично проверял; а все равно, общее впечатление положительное, насколько мой измочаленный организм еще способен на это.
С музыкальной точки зрения ничего интересного в нем не было. Молоденький (относительно) гитарист довольно аккуратно копировал Гилмора, заставив подумать, что это, должно быть, тоже искусство и наука -- так сыграть партию, которую весь мир знает наизусть, чтобы она и осталась собой, и в то же время осталась живой. Дядьке это удалось, как и остальным тоже. Дед вообще виртуозностью не баловал никогда, он лаконичен на своем басу, но выразителен, этого не отнять, да и кому хочется. ( про меня )"
Понял, что надо внимательно переслушать Amused to Death. Кстати, видел какие-то новые сольники Уотерса. Совсем я тут забурел в своем верблюжьем углу.
( про меня )
Видеоряд тоже не поразил, но был по-своему, по-другому прекрасен в гармонии с происходящим в звукоряде. Должно быть, он был больше по духу сроден тем видеорядам, которые устраивал Хипгнозис на ранних сейшенах Пинк Флойда. Больше, чем гилморовские офигительные клипы и декорации Берлинской стены.
Жалко, жалко, что на демонтаже гадер-hафрада Уотерс вряд ли сыграет. Какое шоу было бы.
А еще было бы, может быть, круто сыграть Стену на разборе Золотых ворот. А может быть, и нет. Все-таки это больше интимное переживание еврейского народа, чем всего гойского человечества. Там увидим, как все развернется.
Ну, и сам Дед. Очень по-английски хорош собой. Чтобы так выглядеть, надо, конечно, иметь хотя бы десять поколений англичан. ( Про людей и про друзей ) У него глаза такой прозрачности, особенно в нынешнем возрасте, какая только у местных бывает. И он играл Shine On Crazy Diamond, очень, кстати, вдруг тронуло меня, и я почувствовал вот это восторженное отношение открытого местного к загадочному для него вдохновению мигранта. Такая дружба, какая бывает между мигрантом и местным, такая пара отношений. Должно быть, с Барреттом было очень кайфово, раз про него такое сочинилось.
Вещи из "Стены" не тронули совсем; дежурные какие-то они были. А на Take the Controls стало ясно, что вот сейчас собственно представление началось. Так и было, до последней Comfortably Numb, о которой я заранее решил, что на ней начну выбираться. И начал, хотя хиба ж це йому допомогло.
Хорошо было в первом отделении. Сакральные вещи прозвучали сакрально, проблемные -- проблемно; лирикой Пинк Флойд не занимается практически, в чем и состоит его особое место вне плана музыки и синергии. Антиамериканская вещь прозвучала просто и естественно, без пафоса; кстати, вот пафоса у Уотерса нет, он есть в текстах, но там я его охотно прощаю, как, скажем, Юрию Морозову; это пафос невысокой поэзии, лебядкинство такое или, лучше сказать, примитивизм ненарочитый, как у Руссо-Таможенника. Нету у Уотерса зацикленности на своих идеях; и это потому, что он об идее в себе, а не о себе в идее. Он не пророк, который вещает, а человек, которого одолевают невеселые мысли о большом, и который этими мыслями делится в песнях. А в сакральном плане его совсем другое занимает, и опять -- не свое место и положение в этом всем, а оно само по себе -- ход времени, устройство мира и вещи, находящиеся за пределами будничной вселенной на расстоянии вытянутой руки (картинка про того монаха, который дошел до конца, высунул за него руку (и его укусила овца) и цопал там эти вещи); такая сложно формулируемая словами метафизика. В основном по видеоряду это.
Аммагамму переслушать пора. Клавиши эти там. Может, они мне голову на место поставят.
В целом, что осталось: встретился с человеком большой и прямой души.
Благодарность. В следующей жизни постараться оказаться поближе.
Тем более, что заметил -- разговоры в толпе и вот посты эти с комментами -- что многие, заговаривающие на эту тему испытывают какой-то самим им непонятный до конца эмоциональный подъем, какие-то эмоции прут, которых сам по себе предмет дискуссии вроде бы не должен и порождать. похоже, что какие-то комплексы внутри их вырабатывают -- эти наши темные электростанции.
Сейшен был. Он был хорош -- для меня. Несмотря на известное всем количество собравшихся -- 55 тысяч, если диктор нам не врал, такой средний израильский город, со своими автобусами и таханой-мерказит, школами, участком полиции, матнасом -- всем, что полагается -- было отчего-то ощущение камерности, уюта. Израильтяне вокруг оставались самими собой, такими же, в сущности, неплохими ребятами, хотя и сильно попорченными халявной педагогикой и из рук вон скверной политикой; и, как обычно, я не сливался с ними, а позволял себе иногда с ними течь, делать часть себя их частью; но с ними было хорошо. Уютно и камерно. И это пыльное поле с противными мелкими камешками; и неважнецкий звук (правда, может быть, дело в расстоянии до сцены, оно было какое-то совершенно чудовищное, как выяснилось потом); и организация, от которой волосы дыбом вставали порой, но, как всегда, все обошлось, Израиль и правда богоспасаем, я эту птичку лично проверял; а все равно, общее впечатление положительное, насколько мой измочаленный организм еще способен на это.
С музыкальной точки зрения ничего интересного в нем не было. Молоденький (относительно) гитарист довольно аккуратно копировал Гилмора, заставив подумать, что это, должно быть, тоже искусство и наука -- так сыграть партию, которую весь мир знает наизусть, чтобы она и осталась собой, и в то же время осталась живой. Дядьке это удалось, как и остальным тоже. Дед вообще виртуозностью не баловал никогда, он лаконичен на своем басу, но выразителен, этого не отнять, да и кому хочется. ( про меня )"
Понял, что надо внимательно переслушать Amused to Death. Кстати, видел какие-то новые сольники Уотерса. Совсем я тут забурел в своем верблюжьем углу.
( про меня )
Видеоряд тоже не поразил, но был по-своему, по-другому прекрасен в гармонии с происходящим в звукоряде. Должно быть, он был больше по духу сроден тем видеорядам, которые устраивал Хипгнозис на ранних сейшенах Пинк Флойда. Больше, чем гилморовские офигительные клипы и декорации Берлинской стены.
Жалко, жалко, что на демонтаже гадер-hафрада Уотерс вряд ли сыграет. Какое шоу было бы.
А еще было бы, может быть, круто сыграть Стену на разборе Золотых ворот. А может быть, и нет. Все-таки это больше интимное переживание еврейского народа, чем всего гойского человечества. Там увидим, как все развернется.
Ну, и сам Дед. Очень по-английски хорош собой. Чтобы так выглядеть, надо, конечно, иметь хотя бы десять поколений англичан. ( Про людей и про друзей ) У него глаза такой прозрачности, особенно в нынешнем возрасте, какая только у местных бывает. И он играл Shine On Crazy Diamond, очень, кстати, вдруг тронуло меня, и я почувствовал вот это восторженное отношение открытого местного к загадочному для него вдохновению мигранта. Такая дружба, какая бывает между мигрантом и местным, такая пара отношений. Должно быть, с Барреттом было очень кайфово, раз про него такое сочинилось.
Вещи из "Стены" не тронули совсем; дежурные какие-то они были. А на Take the Controls стало ясно, что вот сейчас собственно представление началось. Так и было, до последней Comfortably Numb, о которой я заранее решил, что на ней начну выбираться. И начал, хотя хиба ж це йому допомогло.
Хорошо было в первом отделении. Сакральные вещи прозвучали сакрально, проблемные -- проблемно; лирикой Пинк Флойд не занимается практически, в чем и состоит его особое место вне плана музыки и синергии. Антиамериканская вещь прозвучала просто и естественно, без пафоса; кстати, вот пафоса у Уотерса нет, он есть в текстах, но там я его охотно прощаю, как, скажем, Юрию Морозову; это пафос невысокой поэзии, лебядкинство такое или, лучше сказать, примитивизм ненарочитый, как у Руссо-Таможенника. Нету у Уотерса зацикленности на своих идеях; и это потому, что он об идее в себе, а не о себе в идее. Он не пророк, который вещает, а человек, которого одолевают невеселые мысли о большом, и который этими мыслями делится в песнях. А в сакральном плане его совсем другое занимает, и опять -- не свое место и положение в этом всем, а оно само по себе -- ход времени, устройство мира и вещи, находящиеся за пределами будничной вселенной на расстоянии вытянутой руки (картинка про того монаха, который дошел до конца, высунул за него руку (и его укусила овца) и цопал там эти вещи); такая сложно формулируемая словами метафизика. В основном по видеоряду это.
Аммагамму переслушать пора. Клавиши эти там. Может, они мне голову на место поставят.
В целом, что осталось: встретился с человеком большой и прямой души.
Благодарность. В следующей жизни постараться оказаться поближе.
