(no subject)

Позавчера сделал Мирочке кусок хлеба с маслом, она его ест, очень ей нравится. Потом переворачивает маслом вниз, говорит:

- Кот сказал так есть.

"Простоквашино" впиталось, проконстатировал я про себя, а вслух сказал:

- Пусть кот сам так и ест, а нам удобнее вот так, чтобы стол не пачкался.

Когда "Простоквашино" будут переводить на иврит, его надо перевести как ריביונים, конечно.

А сейчас вот Лена сварила ей кукурузу, после сна рассказала ей об этом, а Мирочка ей и говорит: "Какая ты умница, дай я тебя поцелую."

(no subject)

Удивительные ощущения, когда температура тела приближается к комнатной снизу.

У наших синоптиков есть термины для всякой погоды, термины вполне количественные. Позапрошлая волна жары была классифицирована как עומס חום קיצוני - "предельная жара"; прошлая - как עומס חום קיצוני מאוד - "крайне предельная", а завтрашнюю погоду назвали חום שיא - "рекордной жарой". Дальше у них, видимо, снова не предусмотрено, потому что уже завтра вечером сломается шарав - а это по сути ведь шарав, небо ведь чистое и восточного ветра нет, и снова спустится до ничуть не экстраординарного עומס חום כבד - "тяжелая температурная нагрузка".

А всего-то сорок градусов обещают. Москвичи с нас смеются и жгут торфяники. Если честно - никак не представляю, как они там выживают. Всякие мысли о московской погоде блокируются мантрой "чур меня, чур".