Арик Айнштейн, 1939-2013
Nov. 29th, 2013 12:30 amДа что тут напишешь. Таких людей посылают стране, народу, языку раз в истории. Ну, редко когда несколько раз - если очень везет стране, народу и языку. И в былые времена, когда информации было мало, а памяти много, его бы помнили столетиями. Песни бы его пели как народные, как свои собственные. Его манера петь и держаться стала бы национальным признаком, вошла бы в скелет культуры. Впрочем, может быть, уже и вошла, нам ведь это изнутри заметить трудно.
Кстати, я оказался прав, неожиданно для себя - Шломо Арци, тоже, между прочим, планета на нашем музыкальном небосклоне, вчера по радио сказал, что теперь все микрофон держат так, как Арик держал.
И дело не в десятках, если не сотнях, альбомов, фильмов, передач. Это много кто может - никого не хочу обидеть, но вспомнил несколько певцов, тоже с полувековым стажем; но вздохнет ли по ним вся страна? будут ли все радиостанции, все телеканалы, не сговариваясь, целый день крутить только их? или вот, как у Эрика в школе, поставили в коридоре проектор, присоединили к ютьюбу и непрерывно крутили клипы на всех переменах... Арика любили все, вся страна. Точнее - лучшая ее часть. Те люди, которые строят города и заводы, воюют, растят хлеб, делают открытия, пишут программы. Это они сейчас там, на площади Рабина, со свечами и гитарами. Они смотрели на него, слушали его - и видели, какими они хотят быть. Как выглядеть, как звучать.
Простой, не поставленный, голос с хрипотцой, неистощимый юмор, всепокоряющая скромность, простота и открытость. Он никогда не считал себя чем-то особенным. Простой тель-авивский парень, прожженый болельщик "аПоэля", по молодости сам и баскетболист, и прыжки в высоту. (По радио говорил таксист: "Много лет его знаю, сколько раз возил с концертов, любил он часа в четыре ночи спрашивать, в каком году такой-то нападающий забил третий гол на какой минуте - "ты помнишь? Ну как же такое можно забыть? Я вот кучу такой ерунды помню, чемпион мира по бесполезным фактам о спорте!") Кто-то сказал: "Вы говорите, это был голос Израиля. Дак нет - это и был сам Израиль." Арик мог изобразить любой акцент - русский, польский, английский, французский, арабский, персидский, итальянский. Он пел детские песни - любимая кассета у моих детей, "Как большие", с Йони Рехтером - пел рок, и самый безбашенный, и самый бескомпромиссный, пел классическую поэзию. Все у него получалось легко, красиво, без малейшего напряжения, без малейшей натяжки. Непостижимо правильно, бесконечно позитивно. Его песни учат в детском саду, потом под них растут, влюбляются, взрослеют, рожают детей, провожают детей, строчки его песен выбивают на могилах. Тоже Шломо Арци сказал. Но это правда, правда.
Я купил две его пластинки - винил - за пять, что ли, шекелей на блошином рынке в Яффо. Просто прикольно было - пластинки 60-х годов, держать их в руках, что они вот ровесники великих, культовых, альбомов-столпов истории. Уже когда удалось найти, на чем их послушать, я понял, как мне повезло. Мог бы вообще не узнать. Почему-то мне трудно полюбить то, что, кроме меня, любят еще многие. Требует какого-то отдельного мужества. А вот когда сам нашел - или показал кто-то близкий настолько, что, считай, сам нашел - это другое дело.
Простой, не поставленный, голос с хрипотцой, неистощимый юмор, всепокоряющая скромность, простота и открытость. Он никогда не считал себя чем-то особенным. Простой тель-авивский парень, прожженый болельщик "аПоэля", по молодости сам и баскетболист, и прыжки в высоту. (По радио говорил таксист: "Много лет его знаю, сколько раз возил с концертов, любил он часа в четыре ночи спрашивать, в каком году такой-то нападающий забил третий гол на какой минуте - "ты помнишь? Ну как же такое можно забыть? Я вот кучу такой ерунды помню, чемпион мира по бесполезным фактам о спорте!") Кто-то сказал: "Вы говорите, это был голос Израиля. Дак нет - это и был сам Израиль." Арик мог изобразить любой акцент - русский, польский, английский, французский, арабский, персидский, итальянский. Он пел детские песни - любимая кассета у моих детей, "Как большие", с Йони Рехтером - пел рок, и самый безбашенный, и самый бескомпромиссный, пел классическую поэзию. Все у него получалось легко, красиво, без малейшего напряжения, без малейшей натяжки. Непостижимо правильно, бесконечно позитивно. Его песни учат в детском саду, потом под них растут, влюбляются, взрослеют, рожают детей, провожают детей, строчки его песен выбивают на могилах. Тоже Шломо Арци сказал. Но это правда, правда.
Я купил две его пластинки - винил - за пять, что ли, шекелей на блошином рынке в Яффо. Просто прикольно было - пластинки 60-х годов, держать их в руках, что они вот ровесники великих, культовых, альбомов-столпов истории. Уже когда удалось найти, на чем их послушать, я понял, как мне повезло. Мог бы вообще не узнать. Почему-то мне трудно полюбить то, что, кроме меня, любят еще многие. Требует какого-то отдельного мужества. А вот когда сам нашел - или показал кто-то близкий настолько, что, считай, сам нашел - это другое дело.
Для меня лично Арик Айнштейн - это Израиль моей мечты. В который я отчасти и попал, а отчасти только стараюсь вокруг себя создавать, своим воображением и соображением, выглядывать его во всем и одновременно излучать. Страна, которую пели Меир Ариэль, Ариэль Зильбер, Шалом Ханох, "Каверет", Айнштейн - и их творческие потомки.
Пожалуй, что и правда - солнце израильской поп-музыки закатилось. Но будем надеяться, что семена, которые успели под ним созреть, скоро дадут урожай.
И только вот вчера узнал, что, оказывается, две дочки Арика вернулись в лоно веры (ну, как еще по-русски сказать?) и вышли за двух сыновей Ури Зоара.
( Я там внизу набросал своих любимых песенок )А самое-то главное забыл! Фаворов - для тебя!И только вот вчера узнал, что, оказывается, две дочки Арика вернулись в лоно веры (ну, как еще по-русски сказать?) и вышли за двух сыновей Ури Зоара.