...А вместо всего этого я лучше напишу о восточном ветре. Я раньше знал, что он считается в этих краях ветром злым, недобрым, и мог объяснить, почему, но не понимал. А теперь понимаю, но объяснить не могу. Теперь я чувствую. Когда он дует, я говорю: что-то ветер какой-то нехороший, уж не восточный ли. Смотрю на деревья, на небо и вижу - ага, восточный. Ну, надо осторожно, значит, и поскорее бы домой. И дома бы закрыть окна, а те, которые на восток выходят, те и жалюзями, и сидеть и ждать, пока пронесет, пока кончится. То ли он сухой слишком, и кожа это чувствует, то ли он резкий. Но злой он, он и воет не так, как остальные ветра, и порывы у него не такие, и деревья его боятся. Да к черту поэзию, я вижу это, мои деревья его боятся, маленькая моя сливовишня вся в белом цвету, гранат, у которого только-только вот сегодня полезли красноватые листички, молодая, но здоровенная баухиния и кумкват, с которого только недавно (с месяц назад, однако) мы сняли все плоды, и он теперь блаженно отдыхает. И лимон, которому уже начали с наступлением теплых дней крутить листья туннельные тли. А хурма еще спит, и ей сквозь сон не очень страшно.
И вот теперь я понимаю, про что пожилой араб в магазине цветов и товаров для мелкой домашней живности на бензоколонке Яар-Бейтар мне сказал, что утром ветер был совсем скверный, очень скверный был ветер. А завтра, говорит, будет тепло. Кстати, это я у него был в девять утра, со скольки же он на ногах, когда же у него было утро?
Тепло-то будет, но сажать я ничего не буду, если ветер не переменится. Копать буду, потому что другого времени у меня просто нет, я домой засветло не попадаю на неделе. А сажать не буду. Жена с дочкой пускай сажают, когда ветер переменится. Что при этом ветре посадишь, все равно все подохнет. Чувствую.
Мэри Поппинс прилетит, ага, щас. Прилетят демоны пустынные, волосатики библейские, Будут отгрызать и жрать все влажное и мягкое, чтоб только кость и камень блестели под луной. С глазами стеклянными, непроницаемыми, и с лицами каменными кавказской национальности. Честно, видел сегодня по дороге на тренировку араба совершенно кавказской внешности, да еще и в кепке. Вот там, где арабская пересадочная станция, у поворота с 60-й на 375-ю. А в их мире там заезд под стену в Вифлеем, в эль-Хадр, дальше на восток, что у них там. У них же топология совсем другая, их дороги в другом измерении проходят.
Короче, стремная ночь, когда ветер восточный. Даже южный ветер лучше, хоть он несет бурую пыль и закрывает солнце даже на пару-тройку дней, и жару приносит жуткую. Но он не злой, он просто вот такой, жаркий и с пылью. А восточный - он против живого в принципе. Кажется мне.
Белье на нем зато хорошо сохнет. Можно за день машины четыре провернуть, и высохнет первая, пока третья крутится. Правда, у нас столько стирки не собирается с тех пор, как Анюшка перебралась в город жить.
Пойду, однако, в сад. Послушаю этот ветер, подбодрю растения свои. Мне кажется, я им нужен сейчас. А вам музычки клевой, как бы, спасибо за внимание.
и еще здесь должно быть Gone in the Wind с альбома Celtic Poets Джа Воббля и его Invaders of the Heart, но по странному делу в моей фонотеке этого альбома отчего-то не нашлось, куда ж он делся, интересно.
Спокойной ночи.