(no subject)

Год и семь девочке Плюше. Мы отчаялись записать ее словарь, сломались на восьмом десятке слов. Их больше сотни, и новые появляются чаще, чем мы успеваем включить комп.

МАМЫНЯ - макароны.

Вот конкретно сегодня: мама показала ей на огненный закат, и Плюша, посмотрев, сказала "КАСИВАЯ!.."

Потом она кормила куклу воображаемыми кусочками конфеты, и за куклу благодарила "СПАСИ-БА".

А потом смотрелась в зеркальце на крышке мирусиной шкатулки, подарка Деда Мороза Шауля Тиктинера, и, объяснив мне "МИЯ СПАСИ-БА", что шкатулку Мира по доброте нечеловеческой дала поиграть, приговаривала "ЛЯЛЯ" и "НЕТЯ", а, закрывая шкатулку, говорила "НЕТЯ ПъКА". Там, где Эрик говорил "БАБАЙ" (и мы говорим это друг другу до сих пор, когда прощаемся или очень хотим с чем-нибудь попрощаться), Плюша говорит "ПАКА" или "ПъКА-ПъКА!".

Вчера она минут десять сидела, раскрыв книжку стихов Маршака, листала ее и беседовала с персонажами картинок. Они отвечали ей нарочито высокими голосами. Спорили с ней, кажется, не хотели укладываться спать (еще одно слово, вошедшее в семейный лексикон: ПАЯПАЙ, "баю-бай, спокойной ночи") В книжках без картинок, по ее убеждению, написано лишь WАḥ да "ḥМЯ" и "ḥНЯ", на иврите.

Еще она знает теперь слово НЕТЬ. В разных оттенках категоричности. Вчера вот перед сном долго разглядывала меня изучающе, трогала за нос, гладила по щетине. Потом отодвинулась, взглянула еще раз и подытожила: НЕТЬ.

Есть слово, состоящее только из носовых звуков, потому что произносится с закрытым ртом: ХНъХНƏ "соска".

А потом подошел Эрик и спросил, что я думаю о Людвиге Витгенштейне.

А я думал совсем не о нем.