(no subject)

Потерял бумажник с документами и рублями семьюдесятью денег. Потерял, скорее всего, в КейфЦубе, в בריחת כדורים, большой, не для младенцев, а большой, в самом конце бейтана-мисхакии. Видимо, выскользнуло из кармана. Проклятый Толкиен, всюду он. Если кто там окажется в ближайшее время, пошарьте ногами.

Нашел часы: в песочнице для прыжков в длину на спортплощадке школы Гило-Алеф. Часы без ремешка, фабрики "Полёт", на обратной стороне гравировка "Породько Н.К. 60 лет СССР МЗАЛ 22.4.82", номер 800317. Кто потерял, звоните.

Последнее утро безработного

С полтора часа мелкой колбасни -- беготни по комнатам с приборкой того-сего, выворачиваемого ребенком так же методично и непрерывно, параллельно ребенка собирая на улицу и одевая его.

На улице при этом -- 38, но дома различными техниками удается поддерживать порядка 26.

Решаю убрать с улицы суккуленты. Чтоб не сдохли совсем. Да заодно и пролить их. Да заодно и земли подсыпать. Иду на балкон за землей. Что-то серое шмыгает под раскладушку. "Та-ак!" говорю (и мальчик повторяет "тя-я!"), доигрались. На балконе сидит какая-то кургузая, совершенно нездоровая воробьиха. С растопыренными перьями и скрюченными лапами. Закрываю дверь на кухню, чтобы не ворвался оголтелый собака и не нанес ребенку психологическую травму. Ловим воробья -- ложась на пол между мешком с собачьей едой, анькиным велосипедом, раскладушкой, под которой он, табуреткой, на которой стул, на котором мусорное ведро... ловим "тить". Поймав, даю Эрику рассмотреть -- но не гладить -- и, вопреки его крикам и слезам, выношу на лестницу и сажаю на подоконник. Потом закрываю дверь, объясняю, что птичка подождет нас на лестнице, иду мыть руки, сажаю Эрика, ревущего, на колени -- в магнитофоне заиграли "Зеленые Рукава" песню про сердце мое о-о золотистый апельсин, и Эрик начинает раскачиваться, прихлопывать в ладошки, и ему уже не грустно. В 9.35 мы все трое выкатываемся из дому.